Начало борьбе за превращение иврита из языка молитв в язык народа положил Элиэзер бен Иегуда. Когда они вместе с женой сошли на берег Эрец Исраэль, он поклялся, живя на этой земле говорить только на иврите. Позже его примеру последует поэтесса Рахель.
Но настоящая борьба за иврит развернется в 20е-30е годы. В это время возникнет общественное движение за отказ от употребления
иностранных языков. Не издавать газеты и книги на иностранных языках; не преподавать; не употреблять иностранщину в разговорной речи.
Израильский историк Том Сегев рассказывает о репатриантах из Германии того времени, чувствовавших себя крайне подавленно в отрыве от немецкого языка и культуры. Писать письма в различные учреждения они могли только на родном языке. Вответ им возвращали их письма с требованием изложить суть на иврите.
В тот период в государственных ульпанах была разработана методика изучения языка, в основу которой был положен принцип "иврит через иврит»- когда иврит изучается без привлечения родного языка ученика. Первые слова преподаватель передает ученикам наглядными методами, жестами. Последующие слова ученик узнает на базе уже усвоенных. Словарем на уроках практически не пользуются. Вначале учиться тяжело. Но иначе невозможно обучить одному языку огромную разноязыкую массу репатриантов.
Сосед рассказывал, что когда он учился в ульпане в 1991 году, учительница преподавала без единого русского слова и только на последнем занятии выяснилось, что русский она прекрасно знает. Такой вот педагогический прием, чтобы ученики не смущались и не искали себе обманчиво легких путей.
Но вот наступили 90е. Массовый приток репатриантов из республик бывшего СССР. Множество энергичных, талантливых, образованных врачей, программистов, юристов успешно вписавшихся в новое общество. И вместе с тем множество — десятки тысяч! - людей (большей частью старше 50ти) — не знающих иврита, а зачастую не желающих его знать. Недавно встретил немолодого интеллигентного человека, живущего в стране с 1990го года, и не знающего ни слова, ни буквы.
Почему?
Ответ моего нового знакомого: «Я в этой стране случайно. Мечтал о Штатах. Не повезло.»
Но это исключительный случай. А серьезно?
Конечно, есть тяжело больные и родственники ухаживающие за ними. У них нет времени на изучение языка.
А остальные приводят разные причины.
Одни говорят- на изучение языка не было времени. Работали целыми днями с самого приезда.
Другие - в Израиле много русскоязычных. Есть русское телевидение, радио, интернет, газеты, книги. Наконец, всевозможные сообщества по интересам. Не возникает необходимости изучать иврит.
В самом деле этих людей устраивает жизнь в культурном гетто? Не возникает желания без посредников узнавать чем живет страна, что читает, что смотрит, что обсуждает? Не возникает желания избавиться от унижения в банках, поликлиниках и других местах, когда невозможно самим поговорить со служащими или врачами-специалистами, прочитать или заполнить бумаги?
Третьи жалуются что процесс изучения слишком сложен. Не успевают они за преподавателем в ульпане. Раз безнадежно отстав, махнут рукой от безнадежности и живут как сумеют.
Кто виноват и что делать?
Виновато государство, сокращающее программы изучения иврита, закрываются ульпаны, сокращаются курсы. А как быть с самими репатриантами, не желающими сделать над собой усилие, чтобы интегрироваться в общество?
В недавней телепрограмме столкнулись представители «старой» и «новой» алии. Успешный юрист, живущий и работающий в стране 26 лет. И двадцатилетний парень, репатриировавшийся год назад.
"Мы хотим говорить по-русски!» - заявляет молодой политик.
На самом деле он ломится в открытую дверь. Никто не препятствует в Израиле говорить и главное, жить по русски. А вот найти общий язык со страной, которую ты выбрал добровольно - иной раз важнее и сложнее.
ВСЕ ПУБЛИКАЦИ АВТОРА - Евгения Каменева
